Руслан Хузин: «Когда дума – не место для дискуссий, таким местом становятся городские площади»

Руслан Хузин – руководитель фракции ЛДПР в городской думе. При этом фракция состоит из одного человека. По сути, молодой предприниматель – единственный представитель парламентской оппозиции среди партийцев  из «Единой России» в действующем созыве (другой «не единоросс» Владимир Крепких хоть и был выдвинут на выборах компартией, вскоре после избрания стал от нее дистанцироваться). Являясь формально самым успешным политиком от ЛДПР на городском уровне, Хузин почти не участвует в массовых акциях местного отделения либерал­демократов. Более того, в сентябре прошлого года он и вовсе учинил крамолу в понимании ортодоксальных соратников по партии, поддержав своим голосом обращение депутатов к губернатору Комаровой, на основании которого та разрешила в 2019 году повысить выше установленного предела тарифы на коммуналку в случае передачи муниципального имущества в концессию. Впоследствии Хузин один из немногих депутатов выступил в СМИ с комментарием принятого решения, публично и аргументировано объяснив свою позицию. Но, похоже, так и остался до конца непонятым однопартийцами.

Хузина не видно среди митингующих. На страничке своей депутатской приемной он предпочитает касаться вопросов, далеких от их лозунгов: работы запущенного им проекта «Коммунальный дозор», благоустройства микрорайонов, инициативного бюджетирования, ремонта школ и детских садов на территории своего избирательного округа. На исходе третьего года полномочий возникает вопрос: каким видит представитель ЛДПР свое место и место своей партии в тех политических процессах, которые происходят в городе? С этим и другими вопросами мы мы обратились к депутату Думы города Нижневартовска, учредителю и финансовому директору ООО «Нефть­энергострой» Руслану Ильдаровичу Хузину.

— Руслан Ильдарович, Вы вступили в ряды ЛДПР из тактических соображений или Вы все-таки идейный последователь этой партии?

— Первое совершенно не исключает второго. Вступив в партию отчасти по тактическим соображениям накануне выборов 2016 года, я внимательно изучил ее программу и понял, что разделяю ее основные положения – свободные выборы, перераспределение налогов в пользу муниципалитетов, экология, демография и так далее. Никакого внутреннего конфликта нет. И второй важный момент: меня устраивает внутрипартийная атмосфера. В ЛДПР минимум лицемерия, интриганов и карьеристов, все свободно дышат. И это самая близкая к простому человеку партия. А вообще я не люблю слова «обычный», «простой», «рядовой» применительно к людям. Так называемые «элиты» ничем не отличаются от «народа», кроме своего достатка. Мы все – граждане, каждый из нас уникален. И каждый имеет свои права.

— Критика в адрес чиновников местной администрации исходит от Вас, порой, крайне резкая. Но Вы обходите стороной вопрос о предстоящем заключении концессионных соглашений по тепло- и водоснабжению. Если не секрет, почему? Вас даже не понимают в этом однопартийцы…

— Никакого секрета нет. Вопрос реформирования ЖКХ – крайне сложный, каждый шаг в этой сфере надо обсуждать очень взвешенно. Как экономист и предприниматель я не «за» и не «против» концессий, они – лишь форма взаимоотношений между государством и инвестором. Но как гражданин и как представитель партии ЛДПР я принципиально против присутствия частного капитала в монопольной сфере, которая должна контролироваться государством. Пока мы не имеем возможности воплотить в жизнь это требование – президент и «Единая Россия» считают иначе. Им не хватает денег на социалку, выполнение пресловутого майского указа, поэтому и обращаются к частному капиталу за помощью в решении коммунальных проблем.

Конечно, это плохо – наши чиновники ничего не хотят решать, перекладывая ответственность на частника. Вместо того, чтобы жесткой рукой навести порядок, они придумывают какие-то долгосрочные договоры. Вопрос: депутату от ЛДПР на местном уровне бороться с этим или смириться? Думаю, универсального рецепта нет. Политика, как известно, – искусство возможного. Считаю, что каждый депутат должен добиваться одного: не когда-то в далеком будущем, а сегодня делать лучше жизнь своих избирателей в своем городе, на своем округе. А когда такая возможность отсутствует – хотя бы не допустить, чтобы их жизнь становилась хуже.

Именно таким подходом руководствуюсь в части реформы местного ЖКХ. Всегда есть желаемое и возможное. Желаемое – превратить МУПы «Теплоснабжение» и «Горводоканал» в казенные учреждения (КУ), назначить туда грамотных управленцев, взыскать все долги, какие только возможно, и добиться выделения средств из бюджета округа на финансирование инвестиционных программ этих КУ. Но я прекрасно отдаю себе отчет в том, что такой сценарий в принципе невозможен при действующем губернаторе и главе муниципалитета. Потому что, как только любой из них или оба одновременно начнут действовать по такому сценарию, их поправят «старшие товарищи» из Москвы. Какие еще бюджетные инвестиции в богатейшем (по мнению федеральных органов власти) регионе! Этот вопрос никто не желает даже обсуждать.

Если мы становимся на позиции реализма, возникает следующий вопрос – а каковы пределы возможного? Что мы можем сделать в интересах людей, максимально их защитив? Честный ответ, без лукавства и политических манипуляций: мы должны подвергнуть глубокому анализу те частные концессионные инициативы, которые будут возникать, и сделать так, чтобы в случае их реализации ущерб жителям Нижневартовска был нанесен минимальный. Если тратить время на неконструктивный протест, то мы в этих предложениях ничего не изменим, и произойдет, как в той басне Крылова про Моську и слона: нас послушают, а теплоснабжение все равно «съедят» причем на самых худших для населения условиях. Свою задачу вижу в том, чтобы этого не допустить.

Поэтому я не против митингов, они нужны, чтобы показать всем, что многие люди и в нашем городе уже доведены до отчаяния, чтобы власть понимала: есть пределы терпения. Но все свои время и знания я, как профессионал в сфере финансов, руководитель строительной организации, имеющей опыт выполнения крупных объектов, должен был в первую очередь потратить на анализ того, что нам предлагают.

— И, судя по тому, что Вы проголосовали «за» повышение тарифов, предложения АО «Горэлектросеть» Вам понравились?

— В вашем вопросе целый букет некорректных формулировок. Мы не голосовали за повышение тарифов. Мы голосовали за то, чтобы в случае согласования будущего концессионного договора, даже с повышением тарифа на старте концессии, стороны имели юридические основания, чтобы договор подписать. Что произошло? Муниципалитет нам сказал: «Мы вступаем в длительную процедуру согласования концессионного соглашения, которое пока непонятно, когда подпишем и станем ли подписывать вообще. Без повышения тарифов с нужным городу объемом инвестиций нам, похоже, не обойтись, но есть шанс получить выгодные условия от концессионера, нужно работать, чтобы понять конкретику. Чтобы был смысл что-то обсуждать, нужно ваше принципиальное одобрение: если нам будет выгодно заключить соглашение, мы не сможем этого сделать без постановления губернатора, которое по срокам должно появиться в 2018 году». Вот и все.

Обращение к губернатору о согласии повысить тарифы – это процедурный вопрос, который совсем не говорит о том, что их обязательно повысят. Это условие начала обсуждения конкретных параметров. И совершенно естественно, что концессионер страхуется, стремясь провести максимальную цифру, так появились пресловутые 16,7% роста по тарифу на тепло. Но это предельный индекс повышения, а не конкретная цифра. На практике тариф могут повысить на любой процентный пункт до этого предела – на 8, 10 или 12%. Конкретика появляется из длительного, я бы даже сказал изнурительного для потенциального концессионера, процесса согласования долгосрочных параметров регулирования (прежде всего тех самых тарифов) в увязке с инвестиционными обязательствами в Региональной службе по тарифам и департаменте строительства и ЖКХ ХМАО – Югры. Городская дума, а затем и губернатор своими решениями просто придали смысл этому процессу. Если бы не было официального публичного подтверждения принципиальной готовности рассматривать условия повышения тарифа, тогда и обсуждать было бы нечего. А обсудить стоит, хотя бы для того, чтобы понять, как на практике развивать инфраструктуру. Что делать сначала, что – потом и как это повлияет на потребителя. Поэтому я проголосовал «за». Дело не в том, нравятся мне предложения «Горэлектросети» или нет. Они сформированы на основе нами же, депутатами утвержденной программы развития инфраструктуры. Просто, внимательно изучив предложения концессионера, я понял, что мы можем добиться на первый взгляд совершенно недостижимого: чтобы тарифы повысились, а люди не стали платить больше или даже сократили расходы. Это произойдет, если заставить концессионера быстро модернизировать систему регулирования подачи тепла и устранить перетопы, когда мы все весной и осенью переплачиваем за более высокую температуру теплоносителя, чем та, что необходима. А капиталоемкие мероприятия вроде массированной замены трубопроводов пусть концессионер отодвинет на более поздние сроки. Вот этим и надо заниматься. Грубо говоря, как в том анекдоте: когда не можешь противостоять насильнику, расслабься и постарайся получить удовольствие. А еще лучше – выгоду.

— То есть, Вы согласны, что концессионеры нас собираются изнасиловать? А выгода – это инвестиции?

— Давайте будем реалистами. Концессию подпишут. Это полностью в русле всей государственной политики, которую сейчас ведет правительство России. Местный, проверенный концессионер – это наименьшее из зол, которое, увы, приходится выбирать. С каким-нибудь столичным холдингом, «коммунальным монстром», «ловеласом» из Москвы любовь будет куда болезненнее. Что касается инвестиций, важен не факт их направления в тепловое хозяйство, а схема, по которой сначала население получает выгоду в виде сокращения потребления, а уже потом инвестор – свою прибыль.

Насилуют же нас не столько концессионеры, сколько наше государство, которое повышает пенсионный возраст, цены на топливо, налоги и вводит все новые штрафы. Именно на этом фоне ожидание роста тарифа на тепло, который на сегодня действительно один из самых низких в округе, до уровня безобидного в сравнении с другими муниципалитетами Югры, переполнило чашу терпения людей. Если бы в стране не творилось всех этих безо-бразий, а средняя зарплата в Нижневартовске была такой, как нас уверяет статистика, никто бы не пошел митинговать.

На площади людей выводит не ЛДПР, а федеральное правительство своими действиями. Ситуацию усугубляют местные функционеры партии технического большинства и их депутаты, а также чиновники, не желающие уважительно общаться с народом. В городской думе любая попытка публичной критики пресекается, спорить можно только за закрытыми дверями. А «на людях», по мнению единороссов, мы должны демонстрировать единство. Им давно пора понять: когда дума – не место для дискуссий, таким местом становятся городские площади.

Глядя на протестные акции, сейчас все сидят и ждут, пока «рассосется». Не рассосется. Львиную долю недовольства удалось бы снять, организуй муниципалитет тщательную проверку контролируемых им управляющих компаний и наказав виновных в злоупотреблениях. Но никто этого не делает. Поэтому не надо жаловаться на оппозицию. Причины всего происходящего местная власть должна искать исключительно в самой себе. Фальсификации при подсчете голосов, перманентный бойкот предложений оппозиционных депутатов, отписки в ответ на обращения граждан, откровенное хамство чиновников, неуважение к людям, коррупция – явления типичные в современной России практически для каждого муниципалитета. Кто-то всерьез считает, что Нижневартовск – исключение?

Записал Андрей Бондарев