«Нефтяная жемчужина» УБР-1

Север 60­70­х был не всем по силам. Здесь, на самотлорской земле, в годы освоения оставались самые стойкие и волевые. В духе первопроходцев была способность добиваться невозможного. Того, что иногда за пределами человеческих сил. Вопреки природе, времени и обстоятельствам. Сегодня их обычный каждодневный труд оценивается как весомый вклад в наше настоящее и будущее. И этот трудовой подвиг первопроходцев должен оставаться в памяти поколений. Именно из этой плеяды одна из титулованных жительниц Нижневартовска – ветеран­нефтяник Вера Константиновна Вишневская. Тем, кто с ней хорошо знаком, было отрадно увидеть ее фамилию в списке награжденных почетным званием «За заслуги перед городом Нижневартовском». Этот знак ветерану Самотлора вручат на торжествах, посвященных 45-летию города.

В одной связке

— За что награду дали? – переспрашивает она и коротко уверенно отвечает – За работу. За выслугу лет.

Ее общий трудовой стаж 34 года. Из них 31 год в – нефтяной отрасли, именно столько Вера Константиновна Вишневская проработала оператором котельных установок в Нижневартовском управлении буровых работ № 1. Причем, в прямом смысле слова была на передовой нефтяного освоения, поддерживая бесперебойную работу паровых котлов, обеспечивая теплом и согревая раствор для буровых работ. Трудилась в одной связке с легендарными буровиками.

— В 1969 году котельные установки были производственные, железные, холодные, неблагоустроенные. Одним словом – никудышные, – вспоминает Вишневская. – Топили тогда нефтью. Мы отапливали культбудку, сушилку, где буровики сушили спецовку, согревали раствор, который закачивали в скважину. Сначала я работала на Баграсе. И на чем только мы тогда не добирались до места работы: на ГТТ, на барже, на амфибии, через Мегу на лодке. Потом вместе с мастером Константином Рогожинским и бурильщиком Владимиром Вавиловым была на Вате. А в 1968 году нас перекинули на Самотлор, где мы готовили буровую в составе бригады Степана Повха. Дорога на Самотлор тогда была лежневая, как стиральная доска. Вот по ней и добирались к той самой 200 первой промышленной скважине Самотлора. А какой тогда стоял мороз! Я была молоденькая, всего 23 года, из спецодежды – ватные штаны, телогрейка да валенки. Но даже в котельной не согреешься, ведь потолки, крыша – железные. Пар пойдет, а на нас сверху сразу дождик капает, никуда не спрячешься. Валенки к полу примерзали.

Иногда хотелось сдаться и уйти, сменить работу. Да и мама плакала порой: «Уйди ты с этой работы! Уволься!», глядя, как я уставала. Я приду к тогдашнему директору УБР-1 Валентину Ивановичу Хлюпину, а он мне в ответ: «Не дури! Иди работай!». А тогда, конечно, за людей держались, материально стимулировали, северные были. Да и семья была. Так что плачешь, а идешь работать…

Поддать пару!

Понятное дело, почему Вишневскую не хотели отпускать. Среди буровых бригад она славилась как кочегар высшего разряда и надежный напарник. Секрет, который она сама и открывает, был прост:

— У меня всегда был пар! И я старалась обеспечить условия работы для буровой бригады по высшему разряду. Зайдут бывало и скажут: «Вера, сегодня у нас колонна!» (от ред.: колонна – это означает спуск трубы в пробуренную скважину). Я и давай кочегарить, да так, что у меня котлы от пола отрываются!..

Вишневская – свидетель многих легендарных моментов в истории нефтяного освоения. Что называется, была на прорыве.

— Впервые на Багрсе увидела, как нефть пошла, и как ею умывались. Вот тогда все прыгали от радости!

Довелось ей работать и в бригаде бурового мастера Геннадия Лёвина.

— Тогда стали бурить двумя станками. Вот бурят они на одном, а нас, девчонок, посылают на другой куст, кочегарить. Ночь, тайга, электричества нет, между буровыми 5 км, и мы по бездорожью в одиночестве ходим. Я иду в котельную, напарница – навстречу. Она там подняла давление, я прихожу и снова его поднимаю. Все приходилось делать в темноте. Качать воду не получалось – донка (подпитка для котла) слабая… Я стою и ключом гаечным бью, чтобы поршни ходили, да факелом подсвечиваю… Нас тогда называть стали не кочегары, а «операторы котельных установок». Но мы были простые «помазки», потому что вечно грязные, черные, одни зубы белые светились…

Потом я работала с бригадой Виктора Китаева. Была такая скважина Интернациональная, помнится, я 17-18 флагов насчитала. Ее бурили прямо на Самотлоре, трубы в воду спускали. Китаев был горячий по натуре, шустрый. И туда без конца приезжали иностранцы, корреспонденты, столько народу перебывало на этой скважине!..

Где-то после 80-х годов, когда стали появляться центробежки, условия работы в котельных на месторождениях стали более цивилизованными. Но тогда морока была с ремнем, мы подолгу мучились. Не то что сейчас – сегодня в котельных на месторождениях тепло, комфортно, все автоматизировано…

Любимая медаль

О своих наградах эта женщина рассказывает так просто, без самолюбования и кокетства, что понимаешь: проверку «орденоностностью» такие, как она, проходят легко, не бронзовеют.

— Первую награду мне дали в 1974 году. Я даже не осознавала. Это был орден Трудовой славы III степени, – говорит Вишневская. – Помню, захожу в контору, а меня поздравляют. Я – им: «Что это вы меня поздравляете, словно я замуж вышла?». Мне в ответ: «Смотри, что про тебя написано!..» Я глядь на доску – точно!.. Второй орден Трудовой славы II степени мне вручили через два года, в 1976-м.
А еще через несколько лет сразу две награды – Ветеран труда и медаль «За освоение Западно-Сибирского нефтегазового комплекса». Тогда надо мной подшучивали: «Вера у нас не привыкала по одной награде получать, а сразу – по две!». В 1986 году я получила орден Трудового Красного знамени. А вот полным кавалером ордена Трудовой славы стать не вышло. Перестройка началась. И, говорят, награды первой степени довезли лишь до Тюмени. Наш бывший генеральный директор УБР Леонид Георгиевич Титов, когда приезжал на празднование 50-летия Самотлорского месторождения, в который раз мне сказал, сокрушаясь: «Это мое упущение. Я не настоял тогда…».

А я не переживаю. Мне и так славы хватает! – смеется Вера Константиновна. – Я к ней просто отношусь. Когда ты к работе и к людям с уважением, тебе той же монетой платят…

Есть у меня любимая медаль «Отличник УБР». Я ее больше всех ценю. Больше всех люблю. Потому что она родная – нашего УБР. Вручая ее, Л.Г. Титов тогда сказал: «Вера! Ты – наша нефтяная жемчужина!». Я ведь никогда не знала, что такая ценная для них, буровиков, была. И почему меня к себе Повх и Лёвин в бригаду требовали, тоже не знала. Это мне уже потом как-то Степан Антонович Войцеховский рассказал, что буровики между собой говорили: «Вот бы нам Вишневскую сюда! Вот она бы пару поддала!» А я просто всегда на совесть делала свою работу.

Себя и других не жалели

— Не одна я хорошо работала, многие добросовестно к своей работе подходили. Я вот за своих девчат скажу: у нас были хорошие работницы – Анастасия Кондакова, Валентина Куракина, Римма Симовонян.

Когда начинался отопительный сезон, буровики выбирали себе экипаж операторов котельных установок так, чтобы девчата были трудолюбивые и работали на совесть, а не спустя рукава. Мужской же труд, ох, каким нелегким был! Особенно у буровиков. Вот им доставалось! Спецовки не просыхали, Зай-дут, бывало, в котельную – обледеневшие, в растворе. Помню, как-то чернила закончились, я к ним прибежала, а мне говорят, ты вот здесь пока подержи ручку спуска и подъема. Я ухватилась и аж в сторону отлетела – такая силища, такая вибрация! Тогда все работали, себя не жалея. И друг друга не жалели. Время такое было – безжалостное.

Мне работа до сих пор снится иногда. Проснусь в холодном поту и думаю, что сегодня я бы уже такую нагрузку не выдержала… Причем работали тогда без средств защиты, никаких касок, очков, наушников. И ведь без конца в котел заглядывала: как это давление у меня понизится? Не бывать такому! Мне надо семь очков (атмосфер) держать! Потому что тогда пар сухой идет, такой, как надо.

Не ломкая Вера

— Мы познакомились с Верой Константиновной в общественной организации «Ветеран» и, оказалось, живем по соседству. Так и подружились. Дружить с таким человеком – большая удача, – говорит о своей подруге жительница Нижневартовска Нина Федоровна Сугак. – Вера очень самостоятельная, волевая, не ломкая. Она притягивает к себе людей. К ней все тянутся, с сильной личностью же всегда хочется дружить и общаться. Рядом с ней ты словно сам крепчаешь. Ее мнение всегда ценно. Она всегда поддержит. Еще Вера очень трудолюбивая и любое дело, за которое берется не бросает на пол пути. Думаю, за эти качества ее и ценили в годы освоения Севера, потому что там, где она работала, не закапризничаешь, там выживать надо было…

Меня Север закалил

Вера Константиновна считает, что ее закалил Север. И с улыбкой рассказывает историю, когда впервые летела в Нижневартовск на самолете и выглядывала номер рейса на борту, словно автомобильный номер. Так рейс едва не прозевала, если бы не цепкая стюардесса…

— Прилетала я в Нижневартовск 7 февраля 1965 года на Ли-2. Самолеты тогда приземлялись на лед на реке Обь в районе старой части города. Встретил меня брат. Идем мы с ним, мороз на улице, а у меня во рту пересохло и дышать не могу.

— Коля, – спрашиваю брата, – а что так дышать-то тяжело?

— А что ты хочешь? – отвечает он. – На улице минус 60 градусов.

— Не может быть! – отвечаю я. – Такого же и градусника даже нет!

— А у нас такой градусник есть! – ответил брат.

С годами поняла, здесь, на Севере, всегда на все своя мерка. Отличная от общепринятой. И так во всем: в работе, в дружбе и по жизни.

Записала Татьяна Шлыкова