«Кто не был, тот будет. Кто был – не забудет»

Так говорят в России про армию, и если откинуть первую часть этой пословицы, то можно смело сказать то же самое и про места заключения. Хотя, зачем же откидывать? Куда более древняя поговорка советует не зарекаться от сумы да тюрьмы, а Россия по сей день является одной из самых «сидящих» стран мира. За колючкой у нас постоянно проживают порядка 600­650 тысяч человек, и шанс туда попасть для мужчин (включая ИВС и КПЗ) составляет около 20%. Не слабо. Сравнимо с явкой на последние губернаторские выборы в Нижневартовске.

А если шанс попасть в казенный дом так велик, решили мы, то зачем тянуть? Ведь журналистам не нужно совершать преступлений, чтобы попасть за решетку. Там можно провести несколько часов на экскурсии, а потом с чистой совестью выйти на свободу. Именно так мы и поступили. Так что добро пожаловать в тюрьму вместе с нами, дорогие читатели. Чтиво в хату. Масти в буднях. Располагайтесь поудобнее.

Наш вечный побратим

Мы отправились в исправительную колонию № 15, которую отделяет от Нижневартовска 17 километров. «Пятнашка», как ее ласково называют в народе, – ровесник города. Его вечный спутник и даже побратим. 9 марта 1972 года Нижневартовск получил свой городской статус, а уже в декабре рядом с ним начала работать тюрьма. Заключенные строили газоперерабатывающий завод, здание нефтяного техникума и множество других объектов. В каком-то смысле они стали первопроходцами Севера, но за труд получили не вымпелы ударников и отпуск в Крыму, а возможность выйти по УДО (условно досрочно) и длительные свидания с родными.

Со времен основания колонии в «пятнашке» побывали десятки тысяч югорчан. С других регионов сюда давно не возят. Ее максимальная вместимость достигала раньше 1 400 человек, а в наши дни уменьшилась до 400 с небольшим. Раньше сюда отправляли по широкому спектру наказаний и с любым количеством судимостей. А сейчас ИК № 15 принимает лишь «первоходов» и постояльцев без тяжких статей. На момент нашего тюремного вояжа в ней отбывало наказание 429 заключенных. Хотя и само это слово, и аббревиатура ЗК давно не в ходу. В документах и личном общении их называют осужденными или спецконтингентом. Но, как говорится, хрен редьки не слаще. Осужден ты или заключен, а вышки с автоматчиками всегда рядышком.

«За что сидят?», спросите вы. Ответ прост. В нашей колонии самая популярная статья 228 (незаконный оборот наркотиков). Как и во многих других. В довесок к ней идут кражи, разбой, нанесение тяжких телесных повреждений, мошенничество, изнасилование и прочее. Зачастую все идет по классической схеме: украл (сделал закладку) – выпил – в тюрьму. Но есть и уникумы.

В «пятнашке», к примеру, отбывает свои полтора года паренек, который учился на программиста и решил применить свои знания и талант на практике. Игорёк в свои 18 лет взломал систему безопасности крупной торговой сети и вывел на карточный счет около 700 тысяч рублей. Он успел купить новый компьютер и кое-какие мелочи, когда за ним приехали. Рассказывать об этом парень не любит. А его коллеги по отсидке рекомендовали: «Не спрашивайте у людей про их делюгу. Все равно никто правды не скажет».

Что за порогом?

Театр начинается с вешалки, а тюрьма – с охранных рубежей (две специальных огороженных полосы с распаханной землей), режима и четкой пропускной системы. Первый из ее столпов – пункт досмотра. Здесь просматривают личные вещи, передачи, любой транспорт, въезжающий на территорию колонии и т.д. Делают это дотошно. Взять хотя бы продукты, которые посетители регулярно приносят близким. У инспектора по безопасности Залии Валиевой заготовлен целый инструментарий. Ножи разных размеров, набор разделочных досок (чтобы не резать рыбу, мясо и сыр на одной), шило, чтобы прокалывать колбасы, и много других приспособлений. С их помощью ей удавалось находить наркотики, аккуратно вложенные в бургер, тайники, запаянные в емкость с пеной для бритья, и много чего еще. Наркоту и СИМ-карты чаще всего пытаются пронести в колонию контрабандой.

Рядом с рабочим местом Залии Рахимовны расположено помещение для телефонных свиданий, а чуть подальше – блок комнат для длительных встреч. Там осужденные проводят время с родственниками, по трое суток к ряду. Это, пожалуй, самая приятная часть отсидки для любого из спецконтингента. Как маленький отпуск в кругу семьи. Комфорт в этих помещениях ощутимей, чем в бараках отрядов. Есть своя кухонька с телевизором и холодильником, комната для новобрачных, помещение для больших семей (на 4-5 человек) и уютный кубрик для детворы – игровая комната. Не сказать, что пятизвездочный отель, но дело же не только в обстановке, сами понимаете. Когда ты три месяца мечтаешь о долгожданной встрече, засыпая на казенных нарах, то все становится иначе.

Про кормежку

Не раз доводилось встречать в прессе мнение: мол, государство тратит на заключенных фантастические деньги и питаются они лучше, чем ребятня в детдомах и школьных столовых. Это не так. Питание в колониях четко прописано нормативами и регламентировано от строчки до точки. Столько-то мяса в неделю, рыбы, яиц, молока, крупяных изделий и всего прочего. Похудеть на такой диете нельзя, но и раздобреть не получится. Мы пробовали стандартный для колонии обед. Баланда оказалась не очень (уж извините, повара), а вот гречка с мясом и кисель – вполне себе годные. Стоит отметить, что за качеством питания внимательно следят не только сотрудники управления федеральной службы по исполнению наказаний, но и сами осужденные. С еды спрос особый. Так что мелкого воровства на кухне нет и в помине, а плохих кулинаров здесь не держат. Как и людей с дрожащими руками. Все пайки хлеба, что мы видели на подносе, ровные, как под копирку. Так резать надо уметь.

Казенный дом

В «пятнашке» осужденные разделены на отряды с первого по четвертый. В первом – самые добротные условия. Там даже разрешено держать домашних животных и есть террариум, где живет игуана по кличке Гоша. Ее колонии подарили доброжелатели пару лет назад. Ящерица на вид страшная, как жизнь, но дико любит, когда ее гладят. Даже глаза прикрывает от удовольствия. А чуть подальше, в жилых помещениях, квартирует кот по кличке Томас. Его подкармливают, холят  и лелеют всем отрядом. Завидев нас, он быстренько соскочил с кровати и залез под нее. «Не любит чужих, – заметил кто-то за спиной. – Всегда от них прячется».

Первый отряд, как нам объяснили представители УФСИН, – с улучшенными условиями проживания. Это что-то вроде санатория в колонии. Здесь нет длиннющих рядов из нар и барачной тесноты. Маленькие комнатки (на четыре спальных места каждая), своя кухня с мебелью и холодильником, экипированный спортивный уголок и даже цветник с деревянным гномом у входа. Здесь живут те, кто отчетливо встал на путь исправления. В других бараках бытовые условия похуже, но ничего жуткого нет. «Нормально. Здесь можно жить», – высказался на эту тему арестант Андрей. Так оно и есть. Жить можно. Но стать счастливым – вряд ли. Термин «казенный дом» в народе придумали не просто так, и лишь в стенах колонии понимаешь, откуда он взялся. Все вокруг чужое, не твое. Это, как кусок жизни, взятый взаймы у посторонних людей и на жутких условиях. Казенные вещи вокруг, темненькая роба с фамилией осужденного на груди… В шесть подъем, в девять отбой. Одни и те же лица год за годом. Это вам не в Турции отдыхать. А если плохо себя ведешь, то можно и в ШИЗО загреметь. Там, говорят, еще неуютнее, а будят ровно в пять.

Про АУЕ и воровскую романтику

На воле, особенно среди молодежи, много нынче гуляет всяких мод и поветрий. Неформальных общественных движений. Одно из самых распространенных это АУЕ (арестантский уклад един – прим. авт.) и очень много людей за последние годы познало его принципы и лозунги. Их полно в интернете: «Вечер в хату, арестанты», «Фарту масти, ворам», «Бог придумал вора, а черт прокурора». Все эти фразы сейчас знает чуть ли не каждый ребенок. Хотя, вряд ли когда озвучит нечто подобное при родителях. Поклонники этой «движухи» недавно изнасиловали несовершеннолетнего в столице округа и избили гаечным ключом его друга, разгромили магазин в Нефтеюганске и отметились в десятках других дел.

По словам самих сидельцев, таких малолетних агрессоров надо массово сажать в автобусы и отправлять на экскурсии на зону. На день или даже на недельку. Для прочищения мозгов. В тюрьме мировоззрение людей быстро меняется. Беспредельщиков и идиотов тут не любят. Казенный дом – это огромное общежитие, где каждый мечтает только об одном:  оказаться на свободе. И ничего хорошего в этом нет. Вообще ни грамма. «Мы мечтаем не про АУЕ, а про УДО», – говорят сами арестанты.

Впрочем, всякий, кому нравится АУЕ, рано или поздно испробует все это на своей шкуре. Но нужно помнить, что это билет в один конец. Работу с судимостью найти тяжело. Несколько лет из жизни просто выкинуты на помойку. Семья и друзья могут исчезнуть за время отсидки. А самое главное – почти каждый второй, кто побывал на нарах, возвращается туда снова и снова. Блатной романтики в природе не существует, а тюрьмы реальны.

Чем занимаются осужденные?

По фильмам и книгам тюремная жизнь кажется далекой и загадочной. Как на другой планете. Зэки дерутся заточками, пьют литрами чифир, организовывают побеги, вырезают из дерева нарды и прочие поделки, набивают друг другу бесконечные купола на груди и прочие воровские наколки. Все это ерунда, стереотипы. Осужденные спят и едят. Играют в нарды и шахматами, а днем работают, если повезло. Еще они учатся в школе или получают рабочие специальности. Пишут письма по вечерам и смотрят телевизор. Телевизоров, кстати, по штуке на отряд и каналы выбирают исключительно голосованием. А иногда даже этого не нужно. Во время Чемпионата мира по футболу вся «пятнашка» болела за наших. Матчи смотрели все до единого. Срывали глотки до хрипоты, но настроение было отменное.

Конечно же, наши знания о тюрьме базируются на дешевых стереотипах. Взять хотя бы тот же чифир. Чай в колониях любили и любят, но вот заваривать его до черного настоя желающих мало. Это, в основном, удел рецидивистов со стажем, которые сидят под Сургутом. То же и с татуировками. Делать «портаки» охотников не густо. Как и мастеров этого ремесла. Что же до куполов, то как их «бить», если у тебя срок отсидки полгода или год? «Полкупола на спину или один целый купол, но очень маленький, чтобы незаметно было. И главное, чтобы без окон», – шутят на эту тему сотрудники УФСИН.

В общем, прочь стереотипы. Тюрьма очень похожа на отдельный город со своим укладом. Здесь есть цех по производству макарон и собственная пекарня. Поголовно все осужденные учатся (заканчивают среднее образование) и познают азы профессий: сварщиков, мастеров швейного оборудования, токарей, автослесарей и т.д. А преподаватели этих ребят прекрасно относятся к своим ученикам и ничуть их не боятся. «Перед нам не зэки, а ученики. Мы так для себя решили и своими ребятами всегда гордимся», – рассказала преподаватель информатики Жанна Якимченко.

А еще здесь держат собственную свиноферму и делают вкусное сало, выращивают цветы и зелень, шьют халаты для больничной сети всего округа и «варят» на заказ мангалы приличного качества. А заодно изготавливают заборчики для улиц Нижневартовска, скамейки, табуретки и много других полезных вещей. Народ в тюрьме трудолюбивый, усердный и это неспроста. «Когда работаешь, срок быстрее идет», – пояснил «СЭ» арестант по имени Юрий. Впрочем, есть и другие факторы. Многие из осужденных вынуждены выплачивать деньги по гражданским искам, компенсировать нанесенный ущерб. Зарплата, пусть даже невеликая, около одного МРОТа, хорошо в этом помогает. А всем ведь еще и покушать хочется от души (добро пожаловать в местный ларек), и регулярно звонить близким (связь через систему «Ариадна, строго на согласованные номера). Что до курильщиков, то им деньги нужны непрерывно. «Черный Петр» и «Золотая Ява» обходятся в 2 700 рублей в месяц (ценник в точности как на свободе). Однако бросают привычку немногие.

Про безработицу

Главная проблема в тюрьме, если не брать психологических, это отсутствие работы. В «пятнашке» трудится лишь каждый четвертый, и это еще отлично, если сравнивать со средней цифрой по России. Самое востребованное местное производство – швейный цех, который выпускает постельное белье и халаты из добротной бязи. Наша колония готова на большее, и мастеров на все руки полно, но только заказов мало. Не рвется частный бизнес сотрудничать с УФСИНом. Хотя, возможно, зря. Как пояснил замначальника ИК № 15 Андрей Коротеев, преимуществ в таком взаимодействии много. Прогулов, например, в тюрьме почти не бывает, а любого работника можно быстро заменить. Кроме того, УФСИН гарантирует отменную трудовую дисциплину, сохранность материалов, соблюдение договорных сроков и многие другие бонусы.

Про свободу и нехватку

На территории ИК № 15 есть собственные молельные комнаты для мусульман и православных, свои футбольное поле и турники, есть телестудия и даже площадка, где отмечено крестом место для строительства православного храма. Однако строить его никто особо не рвется. В колонии нет для этого материалов и знания специфики такого зодчества. У церкви, видимо, не хватает мотивации. Но все это мелочи, гораздо больше сидельцам не хватает другого. Внимания к собственным проблемам, работы и денег. Ах, да, еще «баб и свободы», как сказали сами заключенные, а еще волейбольной сетки, стола для пинг-понга, здания клуба, чтобы устраивать в нем самодеятельность и много чего еще.

Честно признаем, что живет наша пенитенциарная система очень небогато, и ее «постояльцы», соответственно, тоже. Пусть они и преступили закон, но людьми-то от этого быть не перестали? Всякий человек достоин помощи.

Давайте начнем с малого и соберем для начала хороший комплект игрушек в детскую комнату колонии и немного спортивных приспособлений для осужденных. Если в ваших закромах найдутся такие вещи, то привозите их в нашу редакцию для дальнейшей отправки по месту назначения. Ну и не стесняйтесь писать нам письма, разумеется.

С какой  бы стороны колючей проволоки вы сейчас не находились…

Алексей Лбов. Фото автора